Второе воскресение Адвента, дорогие братья и сёстры!
И Евангелие предлагает нам сегодня поразмышлять о моменте покаяния.
Конечно для нас с вами… и вот, сегодняшний отрывок… Кажется – мы про покаяние более – менее знаем. Да, вот в нашей культуре, в нашей литературе – в русской, да, классической, об этом много есть моментов. И как-то у нас вот покаяние воспринимается, как некий отдельный акт, оторванный от жизни. Да.
Как, собственно говоря, и грех.
Мы в кино это изображаем иногда, да. Там, в «Сибирском цирюльнике», когда этот генерал там… Значит — три дня у него гулянка идёт, пьянка, да. И потом, значит — вот, в прорубь, в баню. И — всё. И вот такой: «Как бы — всё. Возвращаюсь опять, да, к нормальной жизни и иду дальше».
И мы с вами вот похожи на этого персонажа. И часто воспринимаем так покаяние – как что-то такое: «Ой, там вот, не туда иду! Надо срочно сейчас вот силы все собрать в кучу. Что-то такое сделать. Как-то с Богом и со своей совестью договориться». Там, пару недель, я понапрягаюсь. И потом возвращаюсь обратно. Да. Как бы вот, волна эта стихает. Опять возвращаюсь в привычную свою жизнь. Спокойную пока ещё, по благодати Божией, да. И пока не вынырнет следующий грех.
А грех – это вещь очень интересная. Потому что… Ну, большинство из нас редко впадает вот сразу в какие-то радикальные грехи. Да, то есть. Ну, вряд ли мы совершим завтра какое-нибудь вот кровавое преступление, чтобы, там, журналисты приехали, да, и показывали это всё. Скорее всего наши с вами грехи, они такие… милые и приятные. Как правило. Если мы будем честно об этом говорить.
Когда мы начинаем с грехом заигрывать, он такой… ну прикольный. Да. То есть, он – приятный. Когда я начинаю грешить, это – хорошо для меня. Да. Я – ошибаюсь в цели. Я – ошибаюсь в средстве. Но вот в момент его начала, это – очень даже неплохо. Да. Это – очень даже забавно. Наверное, многие психологи скажут: «Да, это – очень хорошо. Это – новый опыт в вашей жизни. Это – какие-то такие вещи, которые могут разнообразить вашу жизнь, да».
И мы с этим начинаем связываться. И грех нам это позволяет.
— Ну обсуди коллегу по работе, да. Не в смысле – обсуди просто, что: «Вот, Вася сделал так, и так, и так, и так», да. А что: «Вася сделал так и так, поэтому он – такой-то такой-то». Да. Ну обсуди. Никто не пострадает. Все об этом знают. Это – общее мнение коллектива, что ты переживаешь?
Через какое-то время этот грех уже в нас поселяется. Он начинает разрастаться.
И вот через год мы Васю уже ненавидим. Да. То есть – Вася вообще даже не знает о нашем существовании, но мы Васю ненавидим. Мы готов потратить на это время, потратить на это силы, да, свои нервные клетки. И как-то расходовать свою жизнь.
И вот это называется уже – «порок». Да.
То есть – вещь, от которой нам очень сложно оторваться.
Да – мы знаем явные пороки, с которыми нельзя связываться. Да, там – алкоголизм, наркомания – ой, как плохо, да. А то, что, например, нашим пороком является пожирать своих близких – да, с утра до вечера просто не давать им продыху? Когда наши близкие не хотят быть рядом с нами? Вот это, мы считаем, не порок. Потому что: «Ну как? Мы же всё делаем ради блага!»
И иногда – когда мы, вот, осознаём вдруг, мы переключаемся на какое-то время. На две недели. Но потом снова позволяем этому греху в нас царствовать.
Мы выглядим как сегодняшние фарисеи и саддукеи, которые приходили к Иоанну креститься. Он им и говорит прямо:
— Отродье змеиное, — да. — Кто вам вообще внушил спастись от этого, будущего гнева? Вы думаете – вы придёте, да? Вот тут нырнёте в воду, я там что-то скажу? Вот это погружение, да… И что? – говорит Иоанн. – Ничего не будет.
Идёт Христос, перед которым бесполезно, там, погружаться, нырять, вот эта вся суета, да.
«Ой, я – грешник. Так, сейчас – Адвент. На две недели напрягусь. Да. Что-нибудь такое придумаю сейчас. Какую-то мелочь.
Это – не покаяние.
Это – торговля.
То, о чём мы говорили в прошлый раз. Это – поторговаться.
Как правило – даже не с Богом. Потому что – ну, это смешно. Со своей совестью. Да. «Сделаю что-нибудь хорошее. Наору на человека, а потому принесу ему коробку конфет. Вот и договорились». Да.
А так – не договоришься.
Покаяние, о котором говорит Иоанн – вещь гораздо большая. И сложная, с одной стороны. С другой стороны – приятная.
Иоанн призывает нас – как и Христос будет призывать, к покаянию. Именно к попытке изменить своё мышление. Именно разобраться не только с тем, почему я грешу в тех, или иных ситуациях. А посмотреть, что меня толкает.
Потому что грех – это вершина айсберга.
Это – просто вот то, что уже произошло. Уже никуда не денешься. Да. Там, изменил жене. Грех – не в том, что изменил жене. Грех в том, что ты в какой-то момент перестал её любить и уважать. И потом твой мозг, да, твоё сердце начало искать. Мог пить начать, да, там. Ну, решил налево пойти.
Это – только вершина.
И оттого, что прекратишь эти отношения, да, которые там налево появились… Это – не изменение. Это – не покаяние.
Покаяние – это отмотать назад. Насколько это возможно. Попытаться вновь вернуть те отношения, здоровые. Отношения доверия и любви, которые были.
Наорать, там на детей, или детям – наорать на родителей пожилых, да. Потом сказать: «Извини», это – не покаяние.
Покаяние требует от нас возврата.
Мы, дорогие братья и сёстры, на своём опыте, конечно (в том числе – по какой-то, я бы сказал, церковной вине) мы это – не переживаем. Епитимия, да, которую дают на исповеди. Ну – сейчас это – что-нибудь там милое. Там, «Помолитесь». И ещё какая-нибудь там туфта. А в своё время говорили:
— Хорошо, да. Теперь ты должен всё это вернуть, – это условие, да исповеди, вернуть всё, как было, если есть такая возможность, и нету последствий большего зла. — Да. Всё вернуть. Ну, ещё – например, пешком сходить в Иерусалим, помолиться, да. И – двадцать лет без Причастия. Например, да.
Вот.
Вот это были покаяния.
Мы же привыкли, что Господь действительно милосерден и заботлив о нас. И поэтому мы не боимся греха. Ну не боимся мы его. Мы боимся греха, которого показывают по телевизору, да. Страшные там маньяки. Какие-нибудь сумасшедшие коррупционеры, которые, там, коробками… И это всё нам по телевизору показывают. Там, деньги коробками до потолка, да.
Вот такого мы, конечно, говорим:
— Не, но у нас-то – не так. У нас всё – милое и безобидное. И из хороших побуждений.
И мы уже даже этого греха-то не замечаем. «Ну, колбаса в пятницу. Ну, там, мессу пропустил… Что ещё там? Осуждаю близких. Да».
Вот, мы где-то здесь находимся.
А по-настоящему – боимся ли мы этого греха? И хотим ли мы отмотать назад? Хотим ли мы изменить своё понимание, да, жизни? Хотим ли мы увидеть корень, который нас толкает к тому, чтобы мы согрешили?
Это – задача для каждого из нас.
И здесь опять же нельзя сказать:
— Отец, а вот у меня такая ситуация. А почему?
Да я не знаю, почему.
Каждый должен смотреть.
И я не знаю, почему я грешу, да. Чего я боюсь. Чего я жажду. Чего я хочу. Почему я начинаю нервничать при каких-то ситуациях, как будто бы на мою территорию вот, покушаются. Да.
У животных нет греха, да. Они живут по инстинкту. У нас же с вами все решения, они – приняты. Наше поведение, оно всегда чем-то обосновано. И мы никогда не ведём себя одинаково, да. Худшая для нас модель, которой мы, к сожалению, подвержены, это: «Быть грозным для тех, кто младше нас, да, и раболепным перед теми, кто выше нас».
Поэтому нельзя сказать, что:
— Вот, не могу с собой ничего поделать.
Можешь. Можешь. Если ты дерзишь своим там близким, да, то ты не будешь дерзить пьяненьким товарищам вечером на остановке. Значит – можешь. Значит – что-то другое тобой руководит.
И вот это вот «другое» найти в себе – это задача покаяния.
Чтобы мы могли вернуться и что-то поменять сущностно. И тогда мы избавимся (насколько это возможно в нашей человеческой жизни) вот от этих больших грехов. От которых кажется, что мы не справляемся всё время. Из года в год ничего не меняется.
Потому что, на самом деле, наше сердце говорит:
— Ничего страшного. Да брось. Ну кто пострадал, на самом деле?
И на исповеди мы это говорим, просто потому, что священник нас так научил.
А по-настоящему увидеть, что нужно изменить – вот это будет плод покаяния.
И дар Духа Святого.
Господь в это время Адвента так же призывает нас разбираться, да, в себе. Смотреть в себе не ради самокопания и психологии. Да, это – совсем другая дисциплина, как-то вот именно производить какой-то анализ и смотреть, что происходит. Духовно это – иная вещь. Это – попытка вернуться ко Христу. И узреть в нём Того, Кого моё сердце действительно жаждет.
Это – сложнее.
Это – требует времени и какого-то… настоящего смирения. Да.
Потому что мы с Богом в других отношениях. Не торговых. Мы не можем с ним договориться, да. Мы не можем сказать:
— Господи, ну давай я… Я буду делать какие-то вещи. И поэтому… Ну, давай договоримся.
Ну… нету с Ним, да. Мы не можем свою жизнь отдать Ему там, в концессию, да, по договорённости. Нельзя.
Господь дарует нам целиком Себя.
И Свою Любовь.
И Своё Милосердие.
Наша задача – только принимать Его. Давать этой Любви Божьей действовать в нашем сердце. Чтобы жизнь преображалась. Чтобы у нас появлялись силы… какие-то внутренние, да. Для того, чтобы творить. Чтобы созидать этот мир. Чтобы нести любовь и тепло как-то, вокруг себя. А не вот этот вечные негатив.
Мы будем этому подвержены. Будем. Мы будем грешить в каких-то вопросах и дальше. Это – безусловно, все мы – люди. Но самая наша большая опасность – это вот эта, духовная немощь. Опустить руки и сказать:
— Ну… Ну буду ходить на Мессы, ладно уж, да. А так что… ну – и всё.
Нет, дорогие братья и сёстры. Обращение и покаяние, это – процесс. Процесс не двух недель. И процесс не Адвента. Процесс не Великого Поста, да.
Обращение – это процесс всей жизни.
Снова и снова возвращаться к тому, что Бог нам даровал. У всех этот опыт есть. Сто процентов. Что его надо вспомнить. Что надо к нему вернуться. И тогда, сколько бы у нас не было хлопот, забот, изменений в нашей жизни, будет мир и покой.
Потому что мы с Богом.
И Он с нами.
Дорогие братья и сёстры, дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Это – не угроза. Это – не шантаж, да.
Это – констатация факта.
Если мы сами закроем свою жизнь на замок. Если мы уже, вот… мёртвые, да, ляжем… Ну – мы ходим в магазин, домой, в троллейбусе ездим. Может, даже, на хорошей машине. И мы – мёртвые. Тогда – да. Тогда – огонь. Тогда – нет смысла…
Господь уверен, что каждый из нас может оставить – и оставляет, неизгладимый след в истории всего мироздания.
Верим ли мы в это, дорогие братья и сёстры?
Мы все с вами – разные. С разными возможностями.
Но все мы для чего-то нужны в этом мире.
Пусть, дорогие братья и сёстры, мы будем с вами воспринимать покаяние, как общение с Иисусом Христом. Общение с Самим Богом. Общение с Его Любовью. А не только момент вот этой, последней возможности сказать: «Ой, извини! Извини».
Не нужны Ему наши извинения.
Ему нужно, чтобы мы жили, как Его друзья. И Его братья и сёстры.
Аминь.
О. Денис Марчишин, 08.12.2019
